Е. К. Быстрицкий. Феномен личности: мировоззрение, культура, бытие. — К., 1991. — С. 3-7. (Введение)

Предыдущая Главная Следующая Примечания

ВВЕДЕНИЕ

Памяти Вадима Петровича ИВАНОВА посвящается

Личность — глубоко философская категория уже потому, что предполагает обращенность человека на самое себя, сознание, себя как человеческой индивидуальности. О том, что такое личность, можно судить только на основании того, что признается или уже признано в качестве подлинно личностных характеристик человека. А это вопрос, выходящий далеко за рамки собственно научных, в том числе общественно-научных изысканий в область человеческого самопонимания со всеми вытекающими отсюда философско-мировоззренческими следствиями. Поэтому изучение личности, которое сегодня интенсивно ведется в психология, социологии, вообще гуманитарных дисциплинах, включая историю и культуроведение в самом широком смысле слова ¹, — это еще половина дела.

Заметим также, что пока философские и иные исследования отправлялись от известной мировоззренческой задача формирования универсально развитой личности (так называемого нового типа человека), действительно новый человек без излишнего пропагандистского шума, напряжения теоретических умов и педагогических хлопот вошел в мир. Он возник именно как личность в современном мире; не как результат направленного коллективного воздействия или особых организационных мер какой-либо одной социальной системы, но как естественно-исторический продукт жизнедеятельности всех. Он возник как массовое явление не в том смысле, что все вдруг заявили претензию видеть в себе уже состоявшихся личностей, а в общественном признании права на самобытное личностное бытие за каждым ². В высвобождении личностной активности и индивидуальной инициативы усматривают в настоящее время основной источник общественной динамики и возможностей будущего исторического развития. Личность, таким образом, становится сегодня выделяющейся — и по универсальности масштабов, и по социально-культурной значимости — характеристикой людей, т.е. феноменом современного человека. \4\

Жизненно-практическая распространенное», феномена личности является симптомом существенных сдвигов в организации всего мира человека. Ведь признание суверенности человеческой личности подразумевает такое состояние общественного целого, которое не только не нивелирует людей, но направлено на сохранение их своеобычности, плюрального многообразия. Человечество попадает в мир, в котором уже не обещают формировать универсально развитых индивидов, а признают универсальную значимость всякой индивидуальности. (И даже всякого живого и неживого, если принять всерьез охранительный экстремизм некоторых чересчур последовательных экологистов: экология индивидуальности!). Феномен личности обнаруживает не только себя, но и иное состояние общества и культуры, заставляет иначе взглянуть на мир. Личностъ подразумевает мир.

Но это совсем не означает, что такой подразумеваемый мир — продукт умозрения и теоретических идеализации. Перед нами реальный опыт меняющейся социально-политической жизни, которая трудно отторгает жестко централизованные — «обобществленные», «тоталитарные» и пр. — формы организации совместного бытия и выдвигает на передний план практические вопросы о том, как совместить узаконенную приватизацию деятельности, независимость поведения, культурную самостийность с необходимостью сохранения культурной преемственности, общественного порядка, гражданского мира и всех прочих преимуществ коллективного общежития, Другими словами, феномен личности говорит не только о себе, но и указывает на меняющееся понимание мира, места человека в нем, на изменение общего отношения современного человека к действительности. А это значит, что проблема личности не может быть ограничена рамками исследования того, что находится в пределах телесной конституции индивида или отдельных людей, если иметь в виду их психическую и сознательную жизнь.

Более того, проблема личности не может даже оставаться в пределах изучения специфики межчеловеческих отношений, где люди действительно обнаруживают свои личностные достоинства и недостатки. Мы полагаем, что вопрос о личности затрагивает более широкие проблемы организации всего мира, с которыми имеет дело человек: вопрос оказывается сопряженным с общими проблемами онтологического порядка — не только о сущности личностного бытия, но и бытия всего существующего в мире. Это заставляет задуматься над существующими пониманиями места личности в бытии, в универсуме реального.

Привычно видеть в личности наиболее развитое состояние не только человека, но и своеобразный итог эволюции живого (и неживого). Человеческая личность — центр мира, — такова негласно живущая истина.

Как раз поэтому образ личности часто некритически воспринимают в понятиях и терминологии гуманизма. Человека рассматривают как своеобразный центральный «объект» приложения культивирующих и охраняющих усилий и, тут же, как основную, если не единственную, меру сущего, в зависимости от развитости которой или, скажем, ее действительной «личностности» можно ожидать ту или иную степень гармонизации, культурности, улуч\5\шения окружающего. «Начать с себя!» — лозунг, только подчеркивающий круговую фигуру диалектического самодвижения, возникающего из сознания центральности человеческого положения. При этом проблему личности видят не столько в продумывании основных посылок общего гуманистического идеала применительно к реальностям нашего времени ³, сколько в совершенствовании различных средств для ускорения его реализации, отличая в этом смысле образ некоторого «реального» гуманизма от иных, менее преуспевших в подобной активности его типов и разновидностей. Личность в общем соответствии с традицией представляется также как индивид, исходящий из самого себя — конечная причина и инициатор действия. Соответственно высокое звание личности получает тот, кто способен взять на себя большую ответственность за деятельность и ее последствия, за поступок. Личность и представляется именно как умение совершать непрерывное субъективное усилие по удержанию целостности замысла меняющего жизнь акта. Личность определяют как некоторый функциональный психический «орган» или, универсально, как способ бытия, позволяющий всегда особенному индивиду — индивидуальности — интегрировать самостную жизнь в системе общественных связей, осваивая их и реализуя себя во вне. «Личность» в человеке призвана обеспечивать смысловое единство понятной множественности психических и сознательных актов. Индивид, естественно, выглядит тем более крупной личностью, чем более способен контролировать общественную судьбу своей индивидуальной инициативы, а общество тем гуманнее, чем больше внешних условий оно создает для такого охватывающего контроля со стороны индивида.

Для всех этих определений и сходных взглядов, наиболее частых в нашей литературе ⁴, при всем разнообразии их особенностей, общим является то, что можно было бы назвать последней инстанцией гуманистической аналитики личности. Это стремление видеть в человеке максимально самодеятельное (и в этом — только в этом смысле — автономное) существо, а и личности — высшее выражение такой автономности. Причем суть дела ничуть не меняет утверждение общественной природы Я. Чем более общество само склонно к «самодеятельности», не считаясь с естественными процессами и окружающей природе и в нем самом, тем более очевидно понятие личное ж выражает публичный идеал человеческого самодействия и самодостаточности. Личность, по существу, и есть то «Само» в действиях и поступках, в деятельности и поведении, в сознании и переживаниях, короче, в отношениях человека ко всему реальному, что выделяет его из окружающего и дает ему возможность самостоятельного движения.

Однако именно это привычное воззрение на самостояние человека в мире, а личности в мире человека теряет свою гуманистическую прямолинейность, если видеть особенности современного, часто называемого гуманитарным, поворота. Он охватывает распространившееся экологическое сознание, широкий диапазон вопросов о правах и свободах личности, наций, этических групп, межличностных обменов и пр. С ним связаны общественные движения, которые подчеркивают «человеческое измерение» коллективной жиз\6\ни, настаивая на соответствии социальных институтов возможностям участия в них каждого человека. Гуманитарный поворот проявляется также в том, что ищутся «человеческие параметры» научного знания — персональные, культурно-исторические, народные истоки науки — короче, идут поиски ее изначальной причастности человеческой этике и ценностям. Возникает устойчивый интерес к гуманитарному знанию, обращенность людей к поискам своих исторических корней и культурной почвы.

На этих примерах можно видеть, что сегодня взывают к человеку и обращают внимание на человеческие «качества», «параметры» и «измерения» постольку, поскольку говорят больше о гуманном отношении к окружающему, чем к тому, от которого исходит воздействие. В центре приложения охраняющих усилий оказывается практически все то, на чем раньше человек утверждал свою самостоятельность. Желаем мы того или нет, происходит децентрация притязаний традиционного гуманизма, которая перемещает центр тяжести с образа самодеятельного субъекта на его изменяющееся отношение к миру. Правда, несмотря на достаточную очевидность, обоснование и развертывание такого понимания положения вещей сталкиваются с рядом трудностей. Одной из них является убеждение в безусловных преимуществах на всех уровнях и этажах жизни научно выверенного мировоззрения. Под ним не, обязательно понимается только марксистско-ленинская идеология, но мировоззрение, вообще ориентирующееся на идеалы объективного знания, достигнутого передовой наукой, обществознанием в том числе. В этом отношении основным личностным качеством признавалась познавательная способность, а наиболее развитым Я — такое самопонимание себя, своего места в окружающем, которое по объективности может соперничать с достоверным знанием внешнего мира.

Конечно, подобное убеждение не является исключительно идеологической установкой. Оно само вошло в официально принятое «мировоззрение» из общеевропейского духовного фонда прошлого вместе с направленностью марксистского учения на ценность научного постижения мира.

Точно так же в отечественной философии откристаллизовалась общая * деятельностная парадигма классического (гуманистического) представления о человеке в мире, переосмысленная материалистически — в понятиях и терминах марксисткого понимания чувственно-предметного и общественно-практического характера человеческой деятельности. В совокупности эти две установки и определили то, что можно назвать традиционным воззрением на личность как на субъекта деятельности, познания и общения.

Однако повсеместное признание охраняющего отношения человека к действительности, тот факт, что сегодня уже нельзя не соразмерять желание действовать с проблематичностью своего существования, заставляет переосмысливать значимость традиционного (субъектного) образа личности, а вместе с тем и деятельностной установки, брать человека так, как он естественно есть в реальном процессе жизни — во всей полноте его существования «здесь и теперь», неразрывно и неотъемлемо сопряженным со всем существующим в мире. Человек есть прежде всего личностное бытие в мире. \7\

Подчеркивая безусловный приоритет человеческой деятельности, К. Маркс писал, что «эта деятельность, этот непрерывный чувственный труд и созидание, это производство служит настолько глубокой основой всего чувственного мира... что если бы оно прекратилось хотя бы лишь на один год, то Фейербах увидел бы огромные изменения не только в мире природы, — очень скоро не стало бы и всего человеческого мира... и даже его собственного существования» ⁵. Осмысливая эту воображаемую ситуацию сегодня, в ней можно увидеть и обратное. Прекращение существования вообще немыслимо и невозможно ни на одно мгновение, такова глубина этой основы человеческою бытия. Человек предстает изначально, самим фактом своего индивидуального эмпирического существования «встроенным» в предметный и культурный мир так, что в жизненных контактах с ним он не начинает и не оканчивает противопоставлением его себе в виде предмета практического изменения, либо в форме объекта деятельности познавательно-теоретической ⁶. Человек живет в мире и миром, а затем уже изменяет, познает, переделываает и творит по законам истины, добра и красоты, образуя мир культуры.

Учитывая этот современный онтологический поворот в проблематике человека, прежде всего необходимо было критически взглянуть на традиционное понимание личности. Мы делаем это в I главе, разбирая классическое философское воззрение на личность как преимущественно феномен человеческого мировоззрения, сознания, духовности, научность которых рассматривается как главное условие личностного статуса человека.

Во II главе мы пытаемся продумать это классическое воззрение до конца, используя известный скепсис в отношении науки и научного мировоззрения, свойственный нашей современности. Ведь мало знать, но следует осмотрительно применять мощь научного знания. Быть личностью значит прежде всего уметь быть в мире.

Вся III глава посвящена анализу феномена личности как способа человеческого бытия.

Развивая онтологический подход к личности, автор пришел к выводу о большей значимости личностного бытия в культуре, чем это представлялось раньше. Исследованию личностного измерения культуры и его следствий посвящена IV глава.

Вместо заключения мы решили подытожить самые, по нашему мнению, важные выводы и наметить перспективы онтологического подхода, которые видятся в проблеме временности и историчности человека и культуры.

Источники идей, на которые опирался автор, читатель увидит сам. Но есть невидимые пути мысли. Имея это в виду, автор выражает свое глубокое признание и уважение тем людям, благодаря творчеству и наставническому таланту которых для него оказалось возможным прикоснуться к загадке человеческого бытия — В. А. Лекторскому, а также недавно ушедшему из жизни В. П. Иванову, которому и посвящается эта книга. Благодарю коллег из Института философии АН УССР и Института философии АН СССР, без общения с которыми не получили бы развития идеи, предложенные здесь на суд читателя. \8\

Предыдущая Главная Следующая Примечания